Опасные рифы реформы образования

Новый закон об образовании не оставил равнодуш­ных. Поспорить с министром образования и науки Ан­дреем Фурсенко взялись как депутаты Госдумы, так и сами учителя. Возмущаются и родители нынешних школьников и те, у кого дети выросли, но они хорошо помнят, как сами учились в советской школе. Неравно­душных к реформе людей, практически нет, потому что она затрагивает все общество. Это нововведение может окончательно похоронить те достижения, которые были получены в результате длительного и созидательного процесса становления отечественной педагогики и яв­лялись уникальными (недаром наше образование со­ветского периода до сих пор считается лучшим в мире). Или наоборот — зря нынешняя реформа в школах и ву­зах встречается в штыки? Может быть, в ней есть рацио­нальное зерно? Вопросов много и решения на них долж­ны быть найдены адекватные.

Прокомментировать ситуацию и высказать личную точку зрения на процесс смены курса в образовательной системе России, своим долгом посчитал и депутат За­конодательного собрания Челябинской области Андрей Барышев (его заинтересованность понятна и с депутат­ской, и с родительской точки зрения).

— Во-первых, давайте разбе­ремся, из-за чего на самом деле поднялось такое обсуждение за­кона. Положительный резуль­тат от реформы сомнителен и недоказуем.

Все последние годы средняя и высшая школы живут в со­стоянии непрерывных реформ и экспериментов. Страдает качество обучения, меняются стандарты и конца этому затя­нувшемуся процессу, кажется, пока не видно. Так в министер­стве образования считают, что теперь необходимо ввести но­вый стандарт обучения с 5 по 9 классы. И путем проб и ошибок этот стандарт планируется вне­дрять аж до 2020 года!

(От редакции: Кстати, не­давно и президентская ад­министрация высказала обе­спокоенность по проекту об­разовательного стандарта для старшеклассников. Судя по всему, документ будет под­вергнут переработке. Причем, к этому привлекут новую ра­бочую группу. Основной идеей для внесения изменений взята простая истина: «Стандарт должен защищать не школу, а ребенка и его родителей». Так, в частности, считает бывший министр образования России, директор НИИ информационных технологий и телекомму­никаций Александр Тихонов. При таком подходе, многое в первоначальном документе придется поменять кардиналь­но.)

Вообще, базовое образова­ние вещь очень консервативная и представляет собой обобщен­ный опыт всей цивилизации, которыйпросто по определе­нию не может быть изменен и пересмотрен в одночасье одним или группой, пусть даже самых умных, реформаторов.

Можно ли себе представить ситуацию, что в старейших уни­верситетах мира Оксфорде или Кембридже, существующих с XII и XIII веков, стали бы в те­чение нескольких лет вводить новые стандарты, отменять или внедрять новые предметы, пересматривая базовый уро­вень и систему образования?! Да что далеко ходить, сегодня уже наши наиболее престиж­ные вузы, такие например, как МГУ, руководствуясь инстин­ктом самосохранения, вводят дополнительные экзамены для абитуриентов, не считая ЕГЭ достаточным стандартом для приема в студенты. А многие чиновники высшего звена (не столь патриотично настроен­ные или может просто не дове­ряющие реформе) отправляют своих детей и внуков за рубеж в престижные учебные заведения.

Но, чтобы не говорили по поводу среднего образования советского периода, оно дей­ствительно было оптимальным и обеспечивало по настоящему самые высокие базовые стан­дарты в мире. Так зачем же се­годня планомерно разрушать эту систему? I

Согласен, что жизнь диктует новые условия и необходимые небольшие, подчеркиваю — не­большие, корректировки. На­пример, новый стандарт в об­учении иностранным языкам, информатике и, может быть, что-то еще. Но постоянное пе­рестраивание всей системы в корне, в конечном счете, приве­дет к полной ее деградации.

Новый закон объединяет в себе два закона — «Об образо­вании» и «О высшем и после­вузовском профессиональном образовании». Этот документ получился громоздким (бо­лее 200 страниц), имеет много противоречий и уже сегодня видно, что нормально он ра­ботать не будет. Более того, на мой взгляд, он содержит ряд откровенно опасных моментов, как например, предоставление школьникам возможности са­мим определять в рамках обяза­тельного среднего образования «базовый» и «углубленный» уровень собственных знаний, а также предметы, которые, по их мнению, будут нужны или не нужны им в будущей жизни и будущей профессии... Не быва­ет знаний нужных и не нужных, тем более в обязательном сред­нем образовании, где стандарт должен быть четким и понят­ным. Сегодня же в результате всех нововведений современ­ные школьники зачастую не имеют элементарных базовых знаний по таким предметам, как математика, русский язык, фи­зика, литература, биология. Вот на что сейчас нужно обратить особое внимание.

Большую опасность пред­ставляет собой также попытка перевести весь процесс на ком­мерческие рельсы и финансиро­вать в первую очередь те школы «где лучше учат». Как сказал министр Фурсенко: «...голосо­вать должны ребята. Ногами! Они должны иметь право пере­ходить в эту школу. И за ними

должны идти деньги». Хочется спросить Андрея Александро­вича в этом подтексте о судьбе сельских школ и школ неболь­ших провинциальных городов. Или эту категорию ребят мы вообще исключаем из процесса? Вместо принятия достойного бюджета в сфере образования учителям и директорам школ предлагается заняться коммер­цией, а дети из малообеспе­ченных семей или из сельской местности вообще рискуют не получить не только высшего, но и элементарного среднего об­разования, и неважно, какие та­ланты и способности они могут иметь от природы.

Создается такое впечатле­ние, что реформаторы сами не уверены в конечном результате и запутываются все больше в собственных нововведениях. А самое страшное, что роль «по­допытных кроликов» в этом затянувшемся эксперименте от­ведена нашим детям.

Сегодня вся система пока что держится на плечах учите­лей, на их энтузиазме, предан­ности профессии и граждан­ской сознательности, но и этот запас прочности не бесконечен.

Министр образования с гор­достью говорит как о некоем социальном завоевании, что зарплата учителей в 2000-ом году в среднем по стране была 1164 рубля, а в 2005-ом «...она уже стала больше 5 тысяч» (!). Я думаю, комментарии здесь излишни...

Крайне тяжелая ситуация складывается сегодня в системе ПТУ и техникумов. Как след­ствие, нехватка квалифициро­ванных рабочих рук в России уже ощущается достаточно остро. Это тоже одна из при­оритетнейших задач для прави­тельства. Требуется принятие целого ряда социальных мер, обеспечивающих престиж рабо­чих профессий.

Сегодня и стране больше шести сотен федеральных госу­дарственных вузов. Об их судь­бе сказано в статьях 133 и 135 нового образовательного зако­на, из которых ясно, что вузов на всю страну останется едва ли полсотни. Какая судьба уго­тована остальным? Неизвестно.

Правда, в дальнейших тек­стах можно увидеть такие тер­мины, как «региональные и муниципальные образователь­ные учреждения». Но в гл. 15 ни слова об их статусе, органи­зации, финансировании, обе­спечении качества подготовки и т.д., как это сделано для упо­мянутых трех категорий. И это тоже касается южноуральских ВУЗов. Может быть, наши институты и университеты по­стигнет судьба танкового и автомобильного училищ? Ны­нешние госвузы после периода стагнации и деградации могут бесследно кануть в Лету или трансформироваться в коммер­ческие «конторы по продаже вузовских дипломов». Единая государственная система выс­шего образования, составляв­шая гордость советской страны, рискует быть уничтожена. И это при том, что сейчас вклады­ваются колоссальные средства в строительство научного цен­тра Сколково. Для кого откроет он свои двери? Известно, что сегодня 27 тысяч докторов наук работают в России, а 17 тысяч наших докторов наук трудятся в Америке. У знаменитого Бил­ла Гейтса из 100 специалистов — 50 — русские, 30 — индусы и Китайцы, но практически нет американцев. Однако, при этом за основу нового закона об об­разовании мы взяли почему-то именно систему образования в США?!

Придерживаюсь мнения, что закон в нынешнем виде требует серьезной переработ­ки. В частности, считаю це­лесообразными предложения закладывать в бюджет на под­держку образования не менее 7 процентов от ВВП, сделать зар­плату учителей выше средней зарплаты в промышленности,

поднять стипендии студентам до уровня прожиточного мини­мума и т.д.

Кроме того, имеет смысл четко прописать наиболее острые моменты в региональ­ном законе «Об образовании», чтобы сохранить образователь­ную систему Южного Урала.

В целом же считаю, что ре­формы в системе образования не могут проходить в отрыве от экономических и политических реформ. И если из 1,1 млн вы­пускников ВУЗов 2010 года могут найти работу по специ­альности лишь 20%, то это гово­рит о том, что реальный сектор экономики просто не обеспе­чивает молодым специалистам необходимое количество рабо­чих мест. Продажа природных ресурсов за границу — это са­мый примитивный и недально­видный путь. Необходимо не на словах, а на деле внедрять современные технологии, соз­давать благоприятные условия для развития производства в стране, оптимизировать режим налогообложения, снизить та­рифы на энергоносители, раз­работать систему льготного кредитования для промышлен­ности. Наряду с этим, более рационально подойти к расхо­дованию бюджетных средств, и реализацию многих масштаб­ных проектов отложить до тех времен, когда это действитель­но будет стране по карману. Так, например, создание соб­ственной силиконовой долины в Сколково вполне могло быть реализовано гораздо более бы­стрыми темпами и за меньшие деньги на Новосибирской на­учной базе. И таких примеров очень много.

Время для решения всех выше названных задач у нас ограничено, поскольку мир во­круг меняется стремительно. И жизненно необходимо сохра­нить конкурентоспособность, ведь от этого зависит будущее каждого из нас и всей страны в целом.