Автор конкурсного эссе "В каждой семье есть свой герой" Всеволод Елагин.
У моего прадедушки был младший брат Коля. Он погиб совсем маленьким, пятилетним мальчиком, в феврале 1942 года. Когда их, ленинградских детишек, вывозили из блокадного города по «Дороге жизни» по льду Ладожского озера, колонна грузовиков с женщинами и детьми попала под обстрел немецких самолетов. Фашистский летчик, снизившись, полил машины свинцом из всех пулеметов на бреющем полете, потом сделал еще заход, и только израсходовав боезапас, улетел восвояси. Среди погибших детей оказался и младший брат моего прадедушки.
Сам прадед не видел этого, ему рассказали о гибели Коли позже. Он был старше своего брата на пять лет и ему повезло: из пионерского лагеря, куда он был отправлен на лето, его эвакуировали не обратно в Ленинград, - такие случаи были – а в тыл, в Поволжье. Но я до сих пор помню, как прадедушка рассказывал про своего младшего братика, и на его глазах наворачивались слезы, а тонкий старческий голос дрожал. Я был тогда совсем еще пацаном, но хорошо помню этот горестный прадедушкин рассказ. И я сжимал детские кулачки в бессильной злобе. «Вот если бы у меня была ракета! - воображал я себе, - сбил бы всех фашистов!»
Прошло много лет. И я нашел свою ракету. Точнее, переносной зенитно-ракетный комплекс «Игла». Где достал? Там, где на складах хранилось готовое к утилизации оружие - как выработавшее срок службы. Плохо, значит, хранилось. В одной из бывших советских республик. Там при желании можно купить хоть гаубицу, но она мне не нужна. Мне нужна «Игла», потому что я решил осуществить свою детскую мечту – сбить фашиста и спасти Колю.
Нет, я не спятил. Просто я работаю в одном закрытом НИИ, которое занимается в том числе вопросами перемещения в пространстве и времени. Слышали про телепортацию? Вот это она и есть. Несколько экспериментов уже прошли и были удачными. Раз можно перемещаться в пространстве, то можно и во времени – это ведь единое четырехмерное целое. Может быть, пространство-время устроено еще сложнее, и измерений там не четыре, а больше, но мы пока этого не знаем. Но узнаем, обязательно узнаем!
Еще болгарская провидица Баба Ванга говорила, что время – это не вытянутая нитка, передвигаться по которой можно только в одном направлении, вперед. Нет, время скорее похоже на клубок ниток, намотанный на карандаш, и совершенно необязательно двигаться вдоль всей нитки, когда можно совершить прыжок на соседний виток, причем как в прошлое, так и в будущее. Если это понимала малограмотная слепая крестьянка, то мы, научные сотрудники, тем более это знаем. Конечно, такое перемещение требует большого расхода энергии, и совершить прыжок во времени незаметно от руководства института и без помощи коллег невозможно. Но ведь в нашем НИИ регулярно проводятся эксперименты, и темой одного из них вполне может стать перемещение во времена Великой Отечественной войны. Надо только написать и обосновать заявку. А уж точное место и время, в которые мне нужно попасть, я знаю – недаром столько времени провел в архивах, делал запросы и изучал исторические документы, по крохам собрал и восстановил хронологию того рокового дня, когда погиб Коля.
Эксперимент такой должен состояться. Пусть не сегодня, не через месяц, пускай через год или даже два, но он будет! Главное – суметь пронести с собой «Иглу». А там… Там не промахнуться!
******
Февраль 1942 года. Колонна грузовиков движется по «Дороге жизни». Над головой хмурое зимнее ладожское небо. Это хорошо, что сегодня облачно, гораздо хуже, если бы светило солнце. Немецким летчикам тогда проще было бы охотиться за грузовиками. А там в кузовах сидят женщины, дети, раненые, их всех надо доставить на «большую землю». Туда, где нет постоянного изматывающего голода и холода, бомбежек и обстрелов, где есть лекарства и еда, пусть и немного. Водителям надо внимательно смотреть вперед – чтобы не провалиться в полынью. Двери у грузовиков открыты: так водителям можно быстрее выпрыгнуть из кабины, если вдруг придется покидать машину. Ледовую дорогу охраняют зенитки, установленные вдоль трассы, но в случае массированного налета они вряд ли помогут. А нашей авиации мало, в воздухе господствуют немецкие самолеты.
И вот из-за облачной пелены вынырнули два черных силуэта. Шоферы давно научились определять тип самолета, им сразу все понятно – это «мессеры». Фашистские летчики прошли сначала над колонной грузовиков довольно высоко, затем заложили вираж, разворачиваясь и снижаясь. Все ясно: сейчас на бреющем полете начнут расстреливать колонну. Руки водителей на «баранке», несмотря на мороз, покрылись липким потом, сердце заколотилось, голова рефлекторно втянулась в плечи. Сейчас начнется!
Внезапно водитель одной из машин заметил какой-то дымный столб поодаль от трассы. Повернувшись, он увидел странного вида человека в каком-то комбинезоне, держащего на плече нечто похожее на отрезок трубы. Рассмотреть подробнее таинственного пришельца не удалось, потому что вдруг послышался грохот взрыва. Высунувшись в открытую дверь грузовика, шофер увидел, как метрах в трехстах от него падают и кувыркаются на заснеженном льду Ладоги горящие обломки того, что еще секунду назад было «мессершмиттом-109». Второй фашистский летчик круто набирал высоту и улетал прочь от колонны. Повернувшись снова в сторону таинственного человека, водитель не увидел никого. На снежной целине отчетливо виделась цепочка следов, неожиданно резко обрывающаяся - так, как будто человек, оставивший эти следы, вдруг подпрыгнул и улетел…
В этот день все грузовики добрались до конечного пункта, потерь не было.
******
Сегодня я встал поздно. У меня выходной. Участникам эксперимента по перемещению во времени и пространстве после медицинского обследования полагается еще день отдыха. Ура, я, наконец, сделал то, о чем мечтал столько лет. В том, что я окажусь именно в нужном месте и в то самое время, какое надо, я не сомневался – наша установка отлажена уже достаточно хорошо. Гораздо больше возникало вопросов к себе – справлюсь ли я с «Иглой», хотя и теоретически хорошо подкован, и в армии с этим оружием приходилось обращаться, правда, давненько. Были сомнения, захватит ли ПЗРК цель, ведь ракета наводится на тепловой выхлоп из сопла реактивного двигателя, и не факт, что она среагирует на поршневой. Но все прошло удачно.
Конечно, я совершил недопустимое. Все мы прекрасно знаем, что прошлое менять ни в коем случае нельзя, мы с детства воспитаны на классическом рассказе Рея Брэдбери «И грянул гром» - помните «эффект бабочки»? И все же я сделал это, и ничуть не раскаиваюсь. Прадед наверняка был бы мною доволен. Теперь я уверен, что Коля остался жив. Как сложилась его судьба в дальнейшем, я вряд ли узнаю, но это уже неважно.
Однако эйфория длилась недолго, и скоро наступило время расплаты. Через пару часов позвонил брат: «Во сколько завтра едем на могилу отца?»
Телефон задрожал в руке, как, наверное, и мой голос. Перед глазами поплыли какие-то цветные разводы. Я через силу выдавил из себя три слова.
- Как на могилу?
- Ты что, забыл? Завтра же очередная годовщина смерти отца, мы всегда на кладбище в этот день ездим. Ну давай, как обычно, в шесть вечера я за тобой заеду, да?
Вот так, значит… Позавчера мы разговаривали с отцом. Он был жив, бодр и ни на что особо не жаловался, кроме обычных и неопасных стариковских болячек. Ах, папа, папа…
Я в бессилии и отчаянии упал в кресло: «Прости, папа. И прощай!»
Это я виноват, я нарушил правила, за что и был наказан самым жестоким образом. Нельзя играть в игры, правила которых установлены не нами. Это слишком жестокий урок, но мне придется его усвоить. Нельзя дарить то, что тебе не принадлежит и подменять собою Творца, пусть даже с самыми благими намерениями, хоть в этой реальности, хоть в параллельной.
Эх ты, ученый…
2021